Новая теория Материалы О нас Услуги Партнеры Контакты Манифест
   
 
Материалы
 
ОСНОВНЫЕ ТЕМЫ ПРОЧИЕ ТЕМЫ
Корея, Ближний Восток, Индия, ex-СССР, Африка, виды управленческой деятельности, бюрократия, фирма, административная реформа, налоги, фондовые рынки, Южная Америка, исламские финансы, социализм, Япония, облигации, бюджет, СССР, ЦБ РФ, финансовая система, политика, нефть, ЕЦБ, кредитование, экономическая теория, инновации, инвестиции, инфляция, долги, недвижимость, ФРС, бизнес в России, реальный сектор, деньги
 

Рождение Федерации - 2

27.04.2020

Festina lente!

"Поспешай медленно", лат.

 

Есть такая известная присказка о том, что в китайском языке слово "кризис" состоит из иероглифов "опасность" и "возможность". Присказка красивая, как и много чего на Востоке ("вот у них – гейши, саке, харакири, а у нас бабы, водка и поножовщина") и, скажем уклончиво, вводящая в заблуждение, как и много чего на Востоке. Есть гипотеза, что реплика эта пошла с Джона Кеннеди, который пару раз использовал ее в своих речах в далеких уже 1959 и 1960 годах, и стала с тех пор гулять по свету как этакий вербальный мотиватор. На самом деле, так оно или не так не суть важно для данного рассказа – в конце концов, я не филолог и не лингвист. Важно здесь другое: любой кризис заметно ускоряет процессы, происходящие с человеком.

Это суждение прямо относится и к социумам. Некоторое отличие, впрочем, заключается в том, что процессы, идущие в них, могут быть совершенно разнонаправленными и идти с разной скоростью. Тем не менее, получив такое сгенерированное кризисом ускорение, социум выходит из кризиса обновленным и, что характерно, не понимающим сам себя. В итоге даже лучшим, умнейшим и наиболее дальновидным его членам требуется время, чтобы отрефлексировать эти изменения и, возможно, оттранслировать их, описав, каким в итоге стало общество; используем здесь это слово, оно более правильно в таком контексте. При этом управленческие структуры общества – проще говоря, власть – зачастую категорически не обладают этими особенностями и реагируют на них неправильно, с запаздыванием и, в целом, без особого смысла и пользы.

К чему все это предисловие? Очевидно, к тому, что заметные изменения в социуме уже пошли, и имеет смысл обратить на это внимание – чтобы знать, в каком мире мы вскоре будем жить. Три недели назад я написал текст об изменениях управленческих механизмов и, вероятно, политического ландшафта; этот текст будет в некотором смысле являться его продолжением, хотя я здесь, в меру моего разумения, постараюсь сфокусироваться на изменениях в социуме через, понятное дело, экономическую призму.

Во-первых, уже сейчас заметен резкий рост правовой культуры социума, и в этом отношении он на голову превышает уровень власти. Это было видно три недели назад, по волне ехидных вопросов "а что такое самоизоляция, в каком законе она прописана", это куда более заметно сейчас, когда в суды массово пошли иски, включая коллективные, а заодно и депутатские запросы. Всё это – относительно законности введенных мер ограничения, QR-кодов, пропусков и штрафов за несоблюдение. Удивлены этим все – и власти, и суды (у них сейчас вообще завал дел, несмотря на якобы выходные), и даже сами граждане. В качестве ещё одного примера здесь можно упомянуть статьи председателя Конституционного Суда Валерия Зорькина: если в 2014 году, на волне патриотически-милитаристского подъема и господства азиатского дискурса о "духовных скрепах" он умудрился найти оную скрепу в крепостничестве, то сейчас, в своей недавней статье в "Российской газете", он пишет о высочайшей важности права и законов. Подчеркну еще раз: права и законов, а не "воли хана", "революционной необходимости", "указа мэра" или какой иной мохнатой архаики.

Во-вторых, я бы отметил падение интереса общества к легитимизации посредством обращения к прошлому, потеря прямой и жесткой ассоциации с этим прошлым. Это видно по реакции на перенос празднования дня Победы – 75-летняя годовщина предполагалась как полный и абсолютный триумф, с флажками, парадами и шествиями, как еще одно доказательство для власти, что податной электорат вполне одобряет подобного рода самоидентификацию, и раз так – то основанную на этой дате легитимность можно использовать еще год. Увы – этой самой реакции общества не было, "ну перенесли и перенесли". Люди больше озабочены текущими проблемами; да, они чтут подвиг предков, поднимут рюмочку, скажут соответствующие моменту слова – но затем вернутся к делам. Власти, тем временем, продолжают давить в другую сторону – буквально сейчас в главном храме министерства обороны делают мозаику, вешая туда образы Путина, Шойгу и Сталина и объясняя это "традицией". Сейчас резона в этом мало – то, что пошло бы на ура (в самом прямом смысле!) в 2014-2015 годах, нынче уже мало кому интересно.

В-третьих, надо указать на медленное, постепенное, но уже проявляющееся восстановление культуры народных выступлений. Опять же, пример из недавнего прошлого – когда в 2018 году свежепереизбравшийся Владимир Путин заявил о повышении пенсионного возраста, позабыв собственные обещания и снабдив это всё фразой "прошу отнестись с пониманием", люди даже почти и не ворчали, по крайней мере, этого не было заметно. Аналогичные попытки властей во Франции и в Бразилии вызвали к жизни мощнейшие народные протесты, в результате чего коней пришлось попридержать. Сейчас же, на фоне прямых экономических потерь (100 миллиардов рублей в день, как сказал министр экономического развития Максим Решетников) мы видим прямой протест населения, Владикавказ и Красноярск тому примером. И это нормально: именно здесь и проходит граница между гражданами и податным электоратом.

Далее, стоит отметить уже достаточно заметное распространение среди людей образа мысли, который я бы назвал национал-прагматизмом. Выразить это словами можно примерно как "занимаемся своими делами, не обращаем внимания на всяких там чужаков". В качестве примера здесь можно привести распространившиеся в сетях страдания по несчастным мигрантам, которым, дескать, сейчас приходится очень туго. При этом основная масса комментариев идет с позиции "не до них, своих проблем хватает", либо даже более энергичных. Понятное дело, такой образ мыслей сейчас прямо диктуют опустевшие из-за остановленной экономики кошельки, но я отнюдь не думаю, что он в обозримом будущем будет меняться (опять же, экономика тому причиной). Вполне возможно, что вскоре всякая там "всечеловечность", замешанная на "евразийстве" и фантомных болях по развалившемуся уже поколение назад СССР, окончательно уйдет в прошлое.

В-пятых, стоит указать на внезапно проявляющееся даже у некоторых представителей власти здравомыслие. Вышеупомянутый Максим Решетников подготовил действительно качественный план поддержки экономики (но вопрос, пойдет ли он в дело в таком формате), в парламенте пошли разговоры об отмене пафосных импортозамещающих контрсанкций, Роспотребнадзор готовит протокол возвращения части бизнесов к работе, заодно – мелочь, но всё же – есть довольно заметные подвижки в деле отмены двухлетней давности блокировки Telegram. Эти подвижки, равно как и помянутую в самом начале разнонаправленность, можно наблюдать в реале – так, если два дня назад 21 регион заявил о возможном введении системы цифровых пропусков, то сегодня пошел откат, мол "подали запрос, но вводить не будем". Заодно куда-то пропали все победные реляции о "безаналоговом оружии", "гиперзвуке", "облаках плазмы" и прочих увлекательных штуках. С другой стороны, продолжается и обратное движение – так, была вброшена идея о специальных цифровых пропусках ради поездок на дачу; вот она и разнонаправленность.

Наконец, я бы еще раз хотел обратить внимание на растущий тренд на регионализацию, на подход, говоря простым языком, "мы у нас на районе сами и без вас всех занимаемся своими делами". Каждый регион по-своему разбирается с "самоизоляцией" и ее последствиями, ставя свои правила на въезд и самостоятельно определяя политику. Умилила Рязанская область: по состоянию на 30 марта там было трое зараженных и губернатор Николай Любимов озвучивает решение о запрете работы предприятий, 5 апреля при 25 зараженных он объявляет о возможности работы некоторых отраслей. Затем 12 апреля при 120 зараженных список расширяется, а сейчас областное правительство заявляет, что с 27-го числа предприятиям можно работать при соблюдении определенных условий вроде заполнения каких-то деклараций и, опять же, выдаче QR-кодов. Тем временем на границах Волгоградской области установили блок-посты. Такими темпами недели через три появятся региональные таможни, а через шесть – регионы начнут выпускать свои валюты, благо дело это нехитрое.

Ещё раз: изменения в обществе идут вскачь, осознать их сложно, но отметить – чуть проще, чем я и занимаюсь. Но к отмеченному вполне можно дать определенную рефлексию – и в качестве таковой у меня есть два суждения.

Во-первых, я склонен считать, что двойной шок – нефтяной и самоизоляционный – неизбежно приведёт к реформам в России. Так всегда было при всех нефтяных шоках в стране – в 1985, 1990 и 2008 годах. Этот кризис, повторимся, вдвойне тяжёлый, осложнённый искусственной остановкой почти всей сферы услуг, в которой занято 70% населения. Все предыдущие нефтяных шоки выдвигали в стране на первый план условную "партию либералов и миротворцев". И наоборот – рост цен на нефть давал всплеск милитаризма, что было при позднем Брежневе и Андропове (война в Афганистане и андроповское закручивание гаек), затем в 2007 году (Мюнхенская речь), а после этого в 2014 году с Крымом, плавно переходящим в Сирию. Но выше $50 за баррель в ближайшие годы мы нефть, боюсь, не увидим никак.

Во-вторых, похоже на то, что Россия за этот век повторяет все шаги по становлению городского общества, которые должны быть. Нет никакого исключения из правил и уникальности. К 1970-м годам мы стали преимущественно городским обществом, ещё на протяжении 20-25 лет окончательно избавлялись от рецидивов крепостничества – полная раздача паспортов колхозникам и отмена прописки. Затем ещё лет двадцать российский горожанин в 1-2-м, максимум в 3-м поколении познавал на себе свободы распоряжения своим телом, временем и пространством, т.е. переживал всё то, чего прежде был лишён русский крестьянский этнос. А после этого (т.е. уже скоро) он задастся простым вопросом: где деньги? Где моя доля от природной ренты? И параллельно с этим пойдет жесткое требование хотя бы первичных буржуазных свобод. Обычных бюргерских (городских) свобод, пока на уровне муниципалитетов и регионов. Свободы коммунального самоуправления, распоряжения своей территорией не из Москвы и не ставленником из Москвы (т.н. "технократом" – офис-менеджером при аппарате кремлёвской связи), а местным буржуа. И бессмысленные оскорбительные QR-коды в этот тренд не вписываются никак, в отличие от межрегиональных блок-постов.

В целом же я бы сделал вывод, что российское общество гораздо умнее и здоровее, чем оно само о себе думает. Надеюсь, что это не wishful thinking. С другой стороны, кризис все убыстряет, так что скоро увидим в реальности.

Опубликовано 26.04.20 на портале Бизнес-Онлайн, Казань.

Метки:
Россия, Будущее, Прогноз

 
© 2011-2024 Neoconomica Все права защищены