Шаг Красного Дракона

Китай по-прежнему является развивающейся страной.
Ему предстоит пройти долгий путь,
прежде чем он осуществит модернизацию.

– Премьер Госсовета КНР Ли Кэцян.

На минувшей неделе в Пекине завершилась 4-я сессия Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП) 13-го созыва. Данное событие представляет собой происходящее ежегодно большое собрание делегатов, на котором дружно принимаются (точнее, одобряются) решения партийного руководства, которые неизменно ведут Китай к величию и процветанию. Так было и на сей раз – но с некоторыми довольно любопытными фокусировками, на которые стоит обратить внимание.

Я уже неоднократно упоминал, что отношусь к перспективам Китая достаточно скептически, рассматривая вопрос его положения и роста с различных точек зрения. Последний раз это делалось чуть более года назад, до начала всей этой истории с коронавирусом, и прочитать эту заметку можно здесь. Прошедший год, конечно же, дал определенные обновления ситуации, хотя это и не похоже на фундаментальные сдвиги в положительную сторону. Они, безусловно, есть, но положительные сдвиги имеют и свой противовес – определенные отрицательные тенденции.

Прошлый ковидный год в Китае прошел под знаком, скажем так, двойственного дискурса. Весной прошлого года уровень недовольства руководством со стороны местного населения был весьма велик, он вырос после того, когда вскрылась история о государственном прессе в отношении офтальмолога Ли Вэньляна, сообщившего о новом вирусе еще до начала эпидемии – и получившего в ответ пристальное внимание местного КГБ. Однако, уже летом отношение сменилось на обратное, когда Китай, пользуясь всей мощью государственного аппарата, устраивал локдауны и массовые тестирования, посредством чего добился почти полного изгнания коронавируса из своих пределов, на что оказались категорически не способны белокожие варвары – по крайней мере, по официальным данным. Увы, статистика, по крайней мере в этой сфере, есть вещь политическая, потому принимать ее на веру нужно с осторожностью; достаточно сказать, что во Вьетнаме, стране с населением в 96 млн. человек, за все время зарегистрировано только 2,5 тыс. случаев заболевания. Вариантов тут я вижу два – либо в нищем Вьетнаме (он втрое беднее Китая по подушевому ВВП) живут сплошь супермены, либо власти Вьетнама решили махнуть на эту тему рукой и рисуют цифры с потолка, жизнь идет своим чередом, а "кто помрет – тот помрет".

В итоге можно говорить о том, что относительно коронавируса Китай поступил в некотором смысле гибридным образом. С одной стороны, враг почти разбит, ибо туда, где он находится, немедленно направляется мощь всего аппарата. С другой – противник силен и коварен, поэтому маски, дистанция, двухнедельные карантины для приезжающих в страну и все прочие меры. Вкупе с экстраординарными (хотя что тут экстраординарного, оно нынче везде такое) мерами поддержки экономики эмиссионного характера это позволило не допустить экономического спада и даже дать рост ВВП страны в размере 2,3%, о чем было бодро доложено на той самой только что завершившейся сессии ВСНП. Но этими рапортами дело, безусловно, не ограничилось.

Во-первых, премьер Госсовета (российский аналог – премьер-министр) Ли Кэцян, второй человек в китайской иерархии, помимо фиксации роста на 2,3% в период глобальной рецессии рассказал, что в 2021 году экономика КНР может не только достичь целевого показателя в 6%, но даже и превысить его. По его словам, формулировка "выше 6%" открывает окно возможностей, а в действительности рост экономики Китая по итогам года "может быть немного выше". Это, в целом, кажется вполне вероятным – ковидная история явно на спаде, уж не важно, вакциной или сама по себе, а раз так – то восстановительный рост и реализация отложенного спроса безусловно дадут о себе знать в мировом масштабе, не только в Китае. При этом, однако, товарищ Ли сообщил, что ключом к росту станет не "заливание" экономики деньгами, но создание рабочих мест. Предполагается, что в этом году китайские чиновники создадут в городах (не на селе) 11 млн. новых рабочих мест, в частности, как раз для того, чтобы обеспечить занятостью тех, кто переезжает из сел в города. Выглядит эта инициатива достаточно странно: если рабочие места будут создавать чиновники, а не шустрые и ушлые китайские бизнесмены, то это означает фактическое отсутствие потребности в такой деятельности, т.е. она будет фейковой, для обеспечения занятости как таковой – и сделано это будет, скорее всего, посредством того самого заливания деньгами.

Во-вторых, значимый блок решений, принятых на сессии, касался Гонконга и являет собой продолжение тренда, начатого прошлым летом в отношении этого анклава. Историю эту я описывал здесь, сейчас же напомню, что в прошлом году Пекин начал массированное наступление на права и свободы Гонконга, гарантированные ему минимум на полвека после передачи (т.е. до 2047 года) региона от Лондона Пекину. Причиной стало включение в повестку тогдашней сессии ВСНП резолюции о национальной безопасности Гонконга. Фактически, автономии был поставлен полный заслон: сотрудники китайского КГБ получили возможность работать в Гонконге, граждан Гонконга в некоторых случаях стало возможно депортировать на материк, досталось и иностранному бизнесу, местным НКО и всем тем, кто был этой историей недоволен. Резолюция была тогда принята тотальным большинством: 2878 депутатов ВСНП проголосовали "за" при 1 "против" и 6 "воздержавшихся".

Сейчас история продолжилась: наибольший ажиотаж на сессии вызвало голосование по резолюции о разработке законопроекта о проведении реформы избирательной системы Гонконга: 2895 делегатов проголосовали "за", 1 воздержался, "против" не проголосовал никто. Фактически, все эти реформы направлены на реализацию принципа "Сянганом управляют патриоты" – означенным "патриотам", но не Гонконга, а Пекина, будет расширен доступ к законотворчеству и управлению регионом. Возмущения Запада практически не последовало (видимо, сейчас у него своих проблем хватает) но товарищ Ли на всякий случай в своей речи заявил, что вся эта история – внутреннее дело Китая, что китайское руководство остается верным принципу "одна страна, две системы" и что Китай не потерпит ничьего внешнего вмешательства.

В-третьих, самым значимым, пожалуй, стоит считать решение о формировании нового, 14-го по счету, пятилетнего плана развития китайской экономики в периоде 2021-2025 годов. Там много интересного, но обращает на себя внимание проект повышения пенсионного возраста, причем не когда-то в будущем, но именно сейчас, в ходе 14-й пятилетки. На данный момент для мужчин это 60 лет; для женщин, работающих в сфере услуг – 55 лет, а работницы, занимающиеся физическим трудом, могут уйти на заслуженный отдых в 50 лет. Обусловлено это наконец-то настигшим Китай стремительным старением населения, к чему привели долгие годы политики "одна семья – один ребенок". Собственно говоря, рост рабочей силы остановился еще в 2012 году, а сейчас уже 4 года как в стране падает рождаемость. Рискну утверждать, что китайский социум к этому оказался не готов: Китай становится старым до того, как стать богатым и на фоне серьезного расслоения в качестве жизни. Впрочем, в России средний возраст граждан еще выше, но в нашем случае всё это прошло раньше и быстрое старение не является фактором.

Планы на обогащение, однако остаются и даже форсируются. Китай повысил ставки в своей технологической гонке с США, изложив планы по ускорению развития передовых технологий от чипов до искусственного интеллекта и квантовых вычислений. Китай будет увеличивать расходы на исследования и разработки более чем на 7% ежегодно в ходе 14-й пятилетки. Всего же в плане перечислены семь стратегических областей, которые считаются важными для национальной безопасности и общего развития. К ним относятся искусственный интеллект, квантовые вычисления, интегральные схемы, генетические и биотехнологические исследования, нейробиология и аэрокосмическая промышленность. Иначе говоря, всё то, что обещает инвестиции и прибыли в ближайшем будущем.

Резюмируя, я вновь не могу не отметить, что китайская история напоминает японскую. Стремительный рост, рывок, достигнутое технологическое превосходство, привлечение инвестиций, пузыри – а затем их схлопывание и стагнация, длящаяся уже три десятка лет. Китай находится в схожем положении. На одной стороне – солидная валовая мощь и административный аппарат, способный проецировать ее точечным образом, чего не было у Японии. Но на другой – отсутствующее пока технологическое превосходство, конфликт с Западом (на фоне взаимозависимостей в торговле) и очень серьезные дисбалансы в экономической системе, включая необеспеченные долги корпораций, муниципалитетов и регионов, а заодно и зомбификацию предприятий. Критерием смены гегемона может быть только начало перетекания на контролируемую им территорию значимых капиталов – чего пока не наблюдается никак. И при этом претендент вполне еще может надорваться под грузом собственных проблем. Выигрыш от инвестиционного способа взаимодействия за счет низкой стоимости рабочей силы также не вечен, здесь на пятки наступают Вьетнам, Индия, Индонезия и прочие тигрята рангом ниже.

Впрочем, выбора у Китая особого то и нет. В своем коридоре возможностей он действует вполне логично. Получится ли – вот это вопрос.

Опубликовано 14.03.21 на портале Бизнес-Онлайн, Казань.