Страны завтрашнего дня

Все счастливые семьи похожи друг на друга,
каждая несчастливая семья несчастлива по-своему.

– Лев Толстой

Ковид – ковидом, а жизнь – жизнью, даже несмотря на то, что, как нам тут давеча рассказал Майкл Райан, глава службы чрезвычайных ситуаций ВОЗ, "наши текущие наилучшие оценки говорят, что около 10% мирового населения могло быть заражено этим вирусом". Не знаю, чего именно он хотел, возможно, лишний раз напугать землян, призвав их к более тщательному применению мер защиты, какими бы они ни были. Земляне в ответ вооружились калькуляторами и вычислили, что двадцатикратный рост числа зараженных при том же количестве умерших делает вирус столь же двадцатикратно менее опасным, слабее привычного гриппа – и раз так, то стоит в большей степени озаботиться экономическими проблемами. Сегодня у нас в фокусе внимания две истории – об Индонезии с Вьетнамом, об Индии с Бангладеш и в целом о судьбе развивающихся стран.

Итак, Индонезия. Ситуации в этой стране я уже касался некоторое время назад, но лишь в одном аспекте – в денежно-кредитной политике, при этом внимания она, безусловно, заслуживает гораздо большего. Страна эта обладает молодым населением, приближающимся в численности к трем сотням миллионов человек. Она также весьма богата природными ресурсами: разрабатываются месторождения угля, Индонезия является крупным экспортером олова, в наличии также серебро, золото, бокситы и венчающие впечатляющие закрома углеводороды. С логистикой все отлично – теплые моря рядом, равно как и близость к основным мировым торговым путям. Климат также не отличается особой агрессивностью, жара и дожди все же не так наращивают капитальные затраты, как лютый холод в иных регионах планеты. В общем, у Индонезии, на первый взгляд, достаточно много шансов стать уж если не экономической звездой, то хотя бы звездочкой – но весь свой потенциал она явно не выбирает.

Для того, чтобы это понять, достаточно сравнить Индонезию с Вьетнамом, находящимся в той же экономической лиге. Регион тот же, климат в целом тот же, населения во Вьетнаме меньше – но Вьетнам три последних года (исключая нынешний) обеспечивает темпы роста экономики на уровне 7% в год, в то время как Индонезия вынуждена довольствоваться более скромными 5%. Да, по уровню богатства (ВВП на душу) вьетнамцы заметно беднее, но заданный ими темп, безусловно, впечатляет. Ситуацию усугубляет торговый баланс и положение текущего счета: обе страны являются нетто-экспортерами, но у Индонезии текущий счет отрицателен (т.е. она является донором капитала), а у Вьетнама – положителен. Хуже того, местная рупия довольно резво девальвируется, рискуя по итогам года обрести сомнительное первенство в этом регионе планеты, и оно происходит в том числе на фоне страхов потери независимости местным ЦБ. В чем же причина этих событий?

Ситуация с ЦБ рассматривалась ранее, и этого вопроса мы сейчас касаться не будем. Интереснее другое: президент Индонезии Жоко Уидодо, судя по всему, решил, что знает ответ на этот вопрос, и буквально несколько дней назад он продавил новый регуляторный пакет, резко меняющий трудовое законодательство страны в сторону упрощения  увольнения работников. Бизнес воспринял это как безусловно позитивное явление, иностранные инвесторы тоже отреагировали одобрительно. С другой стороны, наемным работникам это предсказуемо не понравилось, люди вышли на улицы и кое-где даже подрались с местной полицией. Резоны здесь понятны для обеих сторон, и решения, устраивающего обе стороны, здесь просто нет, они антагонистичны по сути своей.

Сама по себе сложившаяся ситуация, по моему мнению, действительно требовала исправления. Достаточно сказать, что по старому трудовому законодательству, обновленному в 2003 году, максимальный срок, за который компания при увольнении без соглашения сторон должна была выплатить зарплату, составлял 32 месяца! Более простой случай: человек, отработавший пять лет, мог при своем увольнении рассчитывать на зарплату за 15 месяцев. Все это сопровождалось ограничениями на использование аутсорса и временных контрактов: они были доступны для относительно небольшого числа видов деятельности и позиций в организациях. Проще говоря, наняв сотрудника, избавиться от него потом было практически невозможно – если, конечно, оставаться в рамках закона. Именно эту вольность было решено несколько прикрутить, к примеру, сократив максимальный период начисления компенсационных выплат с 32 до 19 месяцев.

Любопытно здесь другое: во Вьетнаме трудовое законодательство в этом смысле куда более либеральное, уволить человека там значительно проще, и в целом мобильность рабочей силы выше; в Индонезии в этом смысле ограничения самые жесткие в Восточной Азии и одни из самых суровых в мире. Еще забавнее становится, если вспомнить, что полное название Вьетнама – Социалистическая (!) Республика Вьетнам, и формально страна находится именно что на социалистическом пути, в то время как Индонезия всю дорогу была сугубо капиталистической. Увы и ах – именно у злокозненных капиталистов трудовой народ сумел продавить себе весьма приятные условия труда, что в итоге прямо сказалось на инвестиционной привлекательности страны.

Вторая история, касающаяся Индии (о том, что в нынешний период собой представляет Индия, я рассказывал здесь и здесь) и Бангладеш, куда проще, и основана всего лишь на паре фактов. Первый из них заключается в том, что в понедельник 12 октября в Мумбаи (бывший Бомбей), крупнейшем, важнейшем и самом развитом городе Индии, являющимся двадцатимиллионной (!) агломерацией, произошел многочасовой блэкаут. Встал общественный транспорт, замерли станки и компьютеры на производствах и в офисах, потухли банкоматы и кассы в магазинах. В итоге, пока инженеры исправляли ситуацию и чинили сети, у жителей Мумбаи пропал целый деловой день.

Ничего серьезного, в целом, не произошло, но мне хотелось бы обратить внимание на статью, написанную по этому поводу в The Wall Street Journal. В этой статье данное событие прямо названо позором государства, которое старательно пытается выставить себя ключевым реципиентом для иностранных инвестиций, при этом особо надеясь на приход тех компаний, которые выводят свои производства из КНР – в рамках "торговой войны" и постепенного декаплинга Запад–КНР. Индийцам припомнили все – и регулярные отключения энергоснабжения в разных регионах страны, и даже произошедший в 2012 году легендарный блэкаут, который затронул множество штатов и оставил без света более половины населения страны, целых 680 млн. человек!

Второй же факт заключается в том, что по итогам этого года Бангладеш, судя по последнему прогнозу МВФ, сумеет выйти на тот же подушевой ВВП, что и Индия, даже слегка превысив его. Конечно же, здесь во многом вина коронавируса, он прошелся по Индии очень жестко, на следующий год у Индии ожидается мощный отскок вверх – но сейчас факт остается фактом. Внезапно оказалось, что тотально нищая аграрно-текстильная страна, бывшая далекой дикой периферией и получившая независимость лишь в 1971 году, способна показывать экономические результаты, сравнимые с теми, что предъявляет миру крупное государство, потенциально претендующее на лидерскую роль.

В чем заключается принципиальная общность указанных четырех стран, равно как и еще многих десятков иных, здесь не отмеченных? В том, что они из кожи вон лезут, пытаясь привлечь иностранный капитал, доказать всем и каждому, что именно здесь, на этом участке суши, надо размещать предприятия, поскольку именно здесь самая дешевая рабочая сила, самая удобная логистика и самая подходящая инфраструктура. И альтернативы у них нет – отказаться от приема капитала, от экспорта рабочей силы, от взаимодействия с развитым миром по инвестиционному типу эквивалентно полному застою и последующей деградации, поскольку самостоятельно развиваться они не могут в силу отсутствия капиталов, технологий и, пожалуй, даже культуры труда, управления и ведения бизнеса. Казалось бы, здесь есть контрпример – Северная Корея – но и его не стоит переоценивать. Фактически, мы можем однозначно говорить о том, что развивающиеся страны оказываются зафиксированы в своей недоразвитости.

Но я, увы, нигде не вижу этого в мировой прессе, и не видел до коронавируса. Возможно, оно просто не осознается, но, вероятно, есть и вариант чудовищности этого осознания, вытеснения понимания, что из условной Румынии никогда не сделать условную Швейцарию, что постоянная конкуренция за производства и капиталы, как максимум, может дать лишь колебание вокруг уровня экономики, равного малой доле такового уровня у гегемона. А с другой стороны – уже порядка полувека можно наблюдать умильное именование всех этих государств "странами завтрашнего дня", которые сейчас пока еще не очень, но вот потом о-го-го как покажут себя. И люди верят, ведь такие суждения очень льстят самолюбию и поддерживают надежду.

И я не думаю, что даже Китай сможет выбраться из этой "потенциальной ямы" экономического развития. Заход на тотальный контроль социума, 5G и ИИ хорош, более того, это единственный вариант – но гарантий здесь нет и быть не может. И в любом случае – ситуация такая, какая она есть.

Опубликовано 18.10.20 на портале Бизнес-Онлайн, Казань.