Если центры роста возникают, значит это кому-нибудь нужно

 («Небываемое  бывает» Петр I)

Ирина Котова

Обсуждение профессиональным сообществом Стратегии пространственного развития Российской Федерации оказалось предсказуемо критичным и напомнило высказывание о теориях Т. Лысенко - стратегия «содержит много нового и полезного, что полезно, то не ново, что ново, то не полезно».  Так, было сказано, что положения стратегии имеют декларативный и описательный характер без конкретных расчетов (Юрий Росляк), нет акцента на человеке (Борис Алешин), нет развития промышленных кластеров (Артем Юдин), предлагаемые эффективные специализации и деление на 14 макрорегионов регионы не обрадовали. Выступавшие на общественных слушаниях отмечали, что многие важные проблемы, как например, моногорода, упомянуты вскользь или не упомянуты вообще. Однако этот недостаток неизбежен - ведь расширение круга проблем,  более подробное изложение их и возможных решений, неизбежно превратило бы Стратегию в объемный документ, в котором бы растворилось главное – Стратегия.

          На главный недостаток указал на общественных слушаньях В. Данилов-Данильян: стратегия содержит традиционные формальные перечисления решений, не дающих конкретный ответ на вопрос: «А что делать-то?» Тем не менее в стратегии выделен приоритет пространственного развития РФ - социально-экономическое развитие крупнейших (численность населения более 1000 тыс. человек) и крупных (численность населения более 500 тыс. – 1000 тыс.) городских агломераций. Это главное, на мой взгляд, достоинство стратегии, которое ставит крест на концепции равномерного расселения населения страны. Сильнейшая критика этого положения была предсказуема – кому из нас не жаль, умирающих сел, поселков, деревень? И тем не менее, если исходить из того, что цель стратегии развития страны - ее качественное преобразование: из «сырьевой сверхдержавы», (основной доход которой экспорт углеводородов, иного сырья и продукции первого передела) в страну, доходы, которой формируются за счет продукции с высокой добавленной стоимостью, то точками роста могут быль только территории с высокой численностью и плотностью населения (необходимое условиевысокой производительности труда). Заявленная же цель стратегии прямо противоречит заявленному приоритету: «устойчивое и сбалансированное пространственное развитие РФ, обеспечивающее развитие человеческого капитала, сокращение межрегиональных различий в уровне и качестве жизни населения». Понятно, что она призвана смягчить негативный эффект, но чудес не бывает, рост всегда бывает за счет чего-то. Рост имеющихся крупных и крупнейших агломераций, а также возникновение новых точек роста возможно только за счет остальных: малых городов, поселков, деревень (что подробно объясняет А. Шарыгин в рамках теории Неокономики) Это не означает отказа от мер социальной поддержки населения (как указанных, так и неуказанных в СПР), но все они – социальные расходы, а Стратегия - о доходах, об инвестициях с целью увеличения доходов.

Указав 40 крупных и крупнейших городских агломераций как текущие и перспективные центры экономического роста, авторы Стратегии не решились ни на расстановку приоритетов среди них, ни на «шорт-лист». Попытка следовать этому буквально и развивать 40 агломераций одновременно (или даже 20-26 агломераций, как предлагалось ранее) - это не на много отличается от инерционного сценария, который критикуют авторы стратегии. По факту, приоритет, как правило, выбирается, но очевидно это будет сделано вне рамок Стратегии и профессионального обсуждения.

Одним из таких приоритетов могли бы стать развитие Московской и Санкт – Петербургской агломераций. (Принцип – развивать то, что само развивается.) Эта идея широко обсуждалась профессиональным сообществом. Наиболее высокая численность и концентрация населения, город-порт, научный и промышленный потенциал – наилучшие условия для повышения производительности труда, а перечень достоинств можно продолжать и продолжать. Авторы стратегии безусловно знали об этой идее, но не рассматривая ее, указали тенденцию: «замедление темпов концентрации населения пределах Московской и Санкт-Петербургской городских агломераций». Эти регионы уже не нуждаются в дополнительном притоке населения, а повышение транспортной связанности уже реализуется: высокоскоростная железная дорога, прокладка новой трассы Москва-С.-Петербург, активное дорожное строительство в Московской области.  Создание и развитие компаний с высокой добавленной стоимостью в этих регионах – уже не часть СПР РФ, а других подстратегий общей стратегии развития России.

Другим приоритетом мог бы стать предложенный руководителем НИЦ «Неокономика» О. Григорьевым проект построения города-трехмиллионника на базе города с населением около 500 тыс. человек. «Новые рабочие места, производство, строительный сектор, мебельные фабрики, электроэнергетика и многое другое – все это концентрируется вокруг 3-миллионника, который становится весьма перспективным рынком сбыта и центром производства одновременно» - отмечает автор.Проект, безусловно, затратный и требует тщательной проработки, но было бы странно ожидать от стратегического проекта, способного повлиять на развитие России, низкобюджетности.  Большой город – хорошая основа для кластера и «тоже своего рода «кластер» общей направленности».

Что более утопично: ожидать, что руководство РФ обратит внимание на перспективный проект, или что проект начнет развиваться сам, под действием «невидимой руки рынка»? Как реалист, Александр Виноградов заключает: «СПР на данный момент являет собой нечто эклектичное – но на основе которого уже этой осенью должен быть сформирован пакет конкретных мер, постановлений и поручений, направленных на реализацию стратегии». И все же «небываемое бывает»…