О стратегии пространственного развития

– Мудрый филин, а как же мы, обычные мыши, станем ёжиками?
– Ребята, вы меня ерундой не грузите. Я стратегией занимаюсь.

– Фольклорное

Конечно же, главная тема прошедшей недели – выступление Владимира Путина по поводу повышения пенсионного возраста. Комментариев на эту тему была уйма (да, включая и мой), тональности их тоже были довольно разнообразны – и из них лично мне более всего понравилось размышление на тему вероятного строительства "Путин-центра" в Санкт-Петербурге. История эта, однако, сейчас останется за кадром, поскольку темой данной заметки станет проект Стратегии пространственного развития (СПР), который две недели назад наконец-то стал достоянием широкой общественности.

У этого документа сложная судьба. Изначально он готовился в рамках деятельности по реализации 172-ФЗ "О стратегическом планировании в Российской Федерации", который был принят в июне 2014 года. Год спустя, в августе 2015 года, появилось постановление Правительства №870 о содержании, составе, порядке разработки и утверждения СПР, и тогда же началась некоторая предварительная работа по созданию первой версии СПР. Что тогда получалось – сказать сложно, поскольку документ, скажем так, менял коллектив авторов, с логичными последствиями для него самого. Важным здесь, однако, является то, что более-менее современную форму СПР стала обретать лишь где-то в феврале-марте этого года – через полгода после того, как позицию директора департамента планирования территориального развития занял (пусть и с приставкой "врио") Алексей Елин.

Здесь надо отметить, что мы в НИЦ "Неокономика" около трех лет назад стали предметно разрабатывать тему расселения как важнейшего компонента экономического развития страны. Суть явления понятна: именно сформировавшийся рисунок расселения по всем его показателям (расположение, плотность, инфраструктурное обеспечение и т.д.) является определяющим фактором для сложившейся системы разделения труда – а она, в свою очередь, и обуславливает экономическое развитие. Соответственно, в этом смысле "пространственное развитие" являет собой шаг чуть дальше по сравнению с "расселением", фактически это "что мы можем сделать" на основе  "что у нас сейчас есть". Неудивительно, что активизация государственной деятельности по этому направлению была встречена нами с полным одобрением.

С первыми результатами всё оказалось, однако, не очень. Первая условно-открытая версия СПР появилась в марте этого года, собственно говоря, именно с ней в качестве базы и проводился круглый стол в Совете Федерации. Алексей Елин тогда рассказал сенаторам, что одним из фокусов разрабатываемой стратегии является выделение точек (локусов) роста. Число их на тот момент было 27, из которых 22 агломерации, остальное же – ресурсные центры и сельскохозяйственные районы. Помимо этого, говорилось ещё и о развитии инфраструктуры всех видов и сортов, от транспорта до энергосетей и сотовой связи, а также о специализации отдельных территорий. Всё это было подвергнуто довольно жесткой критике со стороны сенаторов: по их мнению, слишком серьезная опора на агломерации является неправильной и что она может привести к разрушению экономики страны. Можно, помимо этого, предположить, что критика была вызвана ещё и недостаточным вниманием к долговременным проблемам страны и действующей системы расселения – нехватке денег на уровне регионов и муниципалитетов, пустеющим малым городам (и проблеме моногородов, утерявших ключевое предприятие, как частному случаю), социально-демографическим тенденциям перетока населения по маршруту "деревня – райцентр – облцентр – город-миллионник – столица" и так далее.

При этом параллельно с развитием и обновлением СПР шла работа НИЦ "Неокономика" и партнеров. В период зимы-весны 2017-2018 годов на базе Агентства стратегических инициатив (АСИ) был проведен цикл круглых столов, на которых рассматривались различные аспекты возможных вариантов пространственного развития РФ. Кульминировалась эта работа двумя событиями. Так, в апреле был проведен большой и весьма представительный круглый стол, на котором присутствовали и представители Минэкономразвития, ответственные за разработку СПР, и широкий круг экспертов в различных сферах пространственного развития, от экономической географии до градостроительства, по сути, данное мероприятие было призвано помочь выработать консолидированную экспертно-государственную позицию по вопросу пространственного развития. Ещё через месяц там же, на базе АСИ и при поддержке аналитического центра при Правительстве РФ состоялась двухдневная экспертно-аналитическая сессия с докладами экспертов, групповыми обсуждениями тех или иных вопросов пространственного развития, от инфраструктуры до социологии и, разумеется, формированием итогового документа, который был направлен по различным адресам. Иначе говоря, экспертное сообщество приложило максимум усилий к тому, чтобы его голос был услышан – но получилось, в итоге, не очень. Услышаны были иные вещи – в частности, озвученный в рамках майского "суперуказа" Путина упор на инфраструктурные проекты. Впрочем, об этом чуть ниже.

Следующий пункт истории с СПР был два месяца назад, в конце июня, когда в СФ прошли парламентские слушания по вопросу разрабатываемой стратегии. Уровень слушаний был очень высоким – на них председательствовала спикер СФ Валентина Матвиенко, третий человек в российской иерархии. Слушания эти проводились в закрытом режиме, представителей прессы там не было (но была онлайн-трансляция), поэтому событие осталось практически неосвещенным в медиа. Получилось это, в целом, довольно странно, поскольку речь на слушаниях шла не только о стратегии, но и о целом вагоне прочих вопросов, вроде сложностей с мелиорацией в Ставропольском крае и блестящих перспективах проекта транспортного коридора "Север–Юг" – с тремя (!) перевалками грузов между кораблями и наземным транспортом – цену можно себе представить. Стратегия же была опять раскритикована, причём с разных позиций (включая тот самый упор на инфраструктурные проекты), так что складывалось впечатление, что в неё, по мнению критикующих, надо заложить вообще всё, проходящее по критерию "за всё хорошее и против всего плохого". В позитивном ключе стоит отметить, впрочем, выступление Ольги Кузнецовой, представительницы совета по изучению производительных сил (эта структура – наследник КЕПС родом из ещё царских времен) при всероссийской академии внешней торговли МЭР, которая предостерегала от неэффективного расходования денег на те или иные малоосмысленные проекты, пусть даже обусловленные СПР.

Финальная (на данный момент) часть истории – август этого года. Две недели назад очередная версия СПР была представлена широкой публике – и пресса запестрела негативными отзывами, опять же с разных позиций. Так, регионами была принята в штыки идея переформирования территориальной ткани страны в 14 макрорегионов; думается, причина здесь в том, что трансформация такого рода неминуемо повлечет за собой изменения в денежных потоках и ухудшение положения региональных элит, их большую подчинённость Центру – и это им категорически не по душе. Кому-то не понравилась идея "управляемого сжатия" (пусть даже со всеми оговорками) депрессивных моногородов. Критиковалось также отсутствие отраслевой конкретики (хотя место ли ей в документе такого уровня?), кроме того, многие регионы крайне негативно высказались относительно приписываемых им возможных вариантов "эффективной специализации". Завершилось это прошедшим в прошлый вторник обсуждением СПР в Общественной палате РФ, где присутствовали не только эксперты, как на апрельском круглом столе, но и представители различных госструктур, публицисты, отраслевики и так далее. Стратегию разгромили в пух и прах, обрушились на Елина и его команду ("вы испортите себе карьеру!"), но сошлись на том, что она, несмотря ни на что, будет принята.

Выглядит всё это, на самом деле, как дешевая мелодрама. Документ фундаментального значения никому не нравится, никого не удовлетворяет, альтернатив ему тоже в настоящий момент нет (на самом деле, подготовить их вполне можно – но на это потребуется время и довольно серьезные затраты труда), но при этом он будет принят. Но хуже всего, на мой взгляд, то, что текущая версия СПР никак не привязана к модели будущей экономики – собственно, и модели как таковой тоже нет. Лучшее, что есть – "целевое" предположение, что экономика будет как-то расти (как и почему?) и диверсифицироваться, отходя от монокультурно-рентной (углеводородной) зависимости. Да, требовать картинки образца условного 2025 года, когда актуальный прогноз ситуации в экономике надо пересматривать раз в квартал – суть занятие довольно неблагодарное. Но без грамотной обоснованной динамической модели экономики страны конкретно (не в теоретическом аспекте) говорить о пространственном развитии есть дело вообще бессмысленное.

Что получается в итоге, судя по актуальной ситуации? Увы, СПР на данный момент являет собой нечто эклектичное – но на основе которого уже этой осенью должен быть сформирован пакет конкретных мер, постановлений и поручений, направленных на реализацию стратегии. В целом же картинка вполне соответствует бессмертному черномырдинскому "хотели как лучше, получилось как всегда". А жаль. Идея-то неплохая.

Опубликовано 02.09.18 на портале Бизнес-Онлайн, Казань.