Казахстанский маневр

Disengage my child...

– Kane to LEGION

Истекшая неделя принесла довольно-таки любопытное событие – в отставку был отправлен премьер-министр Казахстана Карим Масимов. Событие это было внезапным, внятных предвестников его замечено не было – хотя, конечно же, о вероятной отставке премьера (и даже правительства вместе с ним) речь периодически возникала. При этом полной неожиданностью оказалось то, что Масимов был тем же указом Нурсултана Назарбаева назначен на должность главы Комитета национальной безопасности Казахстана. И.о. премьера стал, по протокольной традиции, первый зам Масимова Бакытжан Сагинтаев. Ситуация складывается интересная – и заслуживающая изучения.

Темы Казахстана я уже однажды касался – в ноябре прошлого года. Писал я, среди прочего, о том, что Казахстан под управлением, не побоюсь этого слова, тандема Назарбаев-Масимов усердно занялся фундаментальными реформами в области государственного управления, параллельно прицеливаясь на формирование регионального финансового центра, по сути, даже оффшора, а заодно и активное участие в инициированном Китаем проекте Нового Шелкового пути. С тех пор прошёл почти год, и год этот не был безмятежным – и тем более интересна возможная судьба всех этих проектов.

Понятное дело, Масимов – не новичок во власти и привластных структурах, а равно как и в бизнесе. Он учился в Пекинском институте культуры и языков и в Юридическом институте Уханьского университета в Китае, и ещё в 1991 году он стал начальником отдела Министерства труда Казахстана. Затем он год просидел в китайском Урумчи (столица Синцзян-Уйгурского автономного района – провинции, граничащей с Казахстаном), работал в кахаских коммерческих структурах в Гонконге и материковом Китае. Был председателем правления "Народного сберегательного банка Казахстана" (второго по размеру активов коммерческого банка страны), стажировался в Нью-Йорке как топ-менеджер и банкир, а в 2000 году стал министром транспорта страны. Год спустя – Масимов уже заместитель премьера, затем помощник президента, затем – пост министра экономики и бюджетного планирования страны. Затем в 2007 году он возглавил правительство Казахстана и пробыл на этом посту до 2012 года, когда был назначен на должность главы администрации президента. Наконец, в 2014 году он вновь вернулся в премьерское кресло – чтобы покинуть его, сменив на вышеуказанный пост главы Комитета по нацбезопасности. При этом Масимов обладает очень широкими связями (в том числе в Китае, который нынче рассматривается в Казахстане как один из ключевых партнёров) и – заметная деталь – владеет, помимо родного, четырьмя языками – русским, английским, арабским и китайским.

Кадр, иными словами, весьма ценный для Назарбаева. Такими не разбрасываются. Более того, и поводов для этого не было – из Казахстана не поступало сообщений о разладе между двумя частями тандема. Соответственно, именно поэтому и назначение "на нацбезопасность" и выглядит очень странным, так что местные политологи сейчас дружно гадают о его причинах. Дело в том, что  посты премьер-министра и главы АП более-менее равнозначны в смысле "доступа к телу", но глава по нацбезопасности, по крайней мере формально, такой широты полномочий не имеет, т.е. выглядит это как понижение. Реальность же, по моему мнению, несколько более сложна – и корень здесь, как это обычно и бывает, в экономике.

Надо понимать, что с точки зрения экономики Казахстан – это та же Россия, только труба пониже и дым пожиже. Республика взаимодействует с внешним миром ровно по той же монокультурно-рентной модели что и РФ, более того, даже и ключевой товар один и тот же – нефть, и зависимость от неё в Казахстане выше, чем в России. Разница, понятное дело, в масштабе – российская экономика является куда более многопрофильной и развитой в сравнении с казахской, а также более насыщенной капиталом – во всех различных его формах. Соответственно, более устойчивой – за счёт вот этой своей сложности. При этом ключевой экзогенный фактор – цена на нефть – точно так же оказывает на казахскую экономику мощное влияние, которое, понятное дело, несколько нивелируется в силу отсутствия внешнего давления (в том числе и санкционного), но принципиально этот фактор ситуации не меняет. И влияние это, очевидно, негативное.

За последние пару лет производство нефти упало от максимумов примерно на 10%, совокупный экспорт более чем уполовинился. Примерно в тех же пропорциях рухнул и импорт, впрочем, сохраняя торговый баланс в положительной сфере. С другой стороны, текущий счёт Казахстана хронически отрицателен – деньги утекают из страны. Экономика как таковая заметно тормозится – она не ушла в суровые минуса, подобно российской, но прирост её замедлился до нулевых уровней. Соответственно, замедлилось и повышение благосостояния населения – и оно закономерно начало задавать неудобные вопросы – и не только вопросы.

Можно вспомнить, что именно на каденцию Масимова пришелся кризис ипотечного кредитования и долевого строительства, когда оставшиеся без денег и квартир дольщики и ипотечники выходили на митинги протеста, приковывали себя наручниками к дверям официальных учреждений и, в целом, всячески пытались обратить на свои проблемы внимание властей. Власти услышали – была вскрыта кубышка Национального фонда (говоря формально, денег в этой правительственный кубышке приходится per capita чуть не вчетверо больше, чем в российских РФ-ФНБ, но вызывает огромные сомнения прозрачность управления этими активами и их ликвидность – и в итоге вместо использования этих средств для финансирования дефицита бюджета Казахстан наращивает долги), докапитализированы системные банки – и объекты были достроены. Именно при Масимове семимесячная (!) забастовка нефтяников в Мангистауской области обернулась волнениями в Жанаозене – что закончилось жертвами и объявленным чрезвычайным положением. Далее, именно при Масимове пришлось девальвировать тенге, что для относительно более примитивной и импортозависимой экономики немедленно обернулось резким удорожанием импорта. Более того, тенге просел и к рублю тоже, похудев за последний год примерно на четверть – с понятными последствиями. Кроме того, последние воленения в стране, связанные с недовольством новым Земельным кодексом, тоже формально виснут на Масимове. Наконец, сюда же идут и недавние теракты в Алмате и Актобе.

Реакция социума на эту отставку – нейтрально-положительная, при этом, понятно, чем больше оппозиционен респондент – тем положительности больше. "Десять лет одно лицо", "не знаю, станет ли лучше, но если не менять – то будет хуже" – в общем, реплики понятны, ожидаемы и, будем честны, знакомы. Кроме того, в экономических проблемах имеет место и генезис активного недовольства будущей выставкой "Экспо-2017", которая пройдёт в Казахстане, поскольку траты значительны, выхлопа не видно, а дальнейшее использование этих площадей для организации финансового центра представляется чем-то мифическим. В общем, "перемен требуют наши сердца". Вопрос каких именно перемен (занятно, что говорить об уходе Назарбаева как-то не выходит) – и что будет дальше.

А что дальше – очень большой вопрос. В кратко- и среднесрочной перспективе для Казахстана заметного позитива не просматривается. Конечно, реформа госуправления и создание финцентра – вещи, безусловно, замечательные, но быстрого эффекта от них ждать смысла нет. Да, после того же введения электронного правительства число обращений к чиновникам сократилось примерно всемеро с соответствующей экономией времени для граждан и госслужащих – но в целом это мало что меняет. Кроме того, остаются риски народных волнений, также никуда не делись риски терактов. В этой связи отставка Масимова выглядит как попытка убрать его из-под возможного удара недовольства  – на всех уровнях, исключая самый высший.

Дело здесь, на мой взгляд, в следующем. Во-первых, по имеющейся информации, Назарбаев видит своим преемником именно что Масимова. Надо понимать, что Назарбаеву уже 76 лет, и он не вечен – и он вполне ответственно думает о будущем (опять же, я уже писал о том, что он под конец СССР был инкорпорирован в советскую элиту, т.е. поднят с регионального уровня – а это, в некотором смысле, знак качества). При этом Масимов, с одной стороны, как бы уходит в тень, с другой – получает некоторый силовой ресурс. При этом, как пишет местная пресса, Масимов последние два года развил активную деятельность – ездил по областям, встречался с местным руководством, а принимали его так же, как и Назарбаева – к примеру, перекрывали дороги, и ещё несколько лет назад о таком и помыслить было нельзя. Во-вторых, по официальной биографии Масимов – казах, но в стране ходят упорные слухи, что это не так, и что на самом деле его национальность – уйгур. Если предположить, что это действительно так, то его фигура становится таким образом ещё более приемлемой для Назарбаева, как бы это парадоксально ни звучало – поскольку в этом случае Масимову не на кого опираться, кроме выстроенной им самим и под себя вертикали, и нет риска, что он будет подыгрывать одной из сторон в рамках вечной "игры престолов" трёх казахских жузов (племенных объединений) и русской диаспоры – что, в конечном итоге, может быть чревато разрушением единого Казахстана. И вот этого Назарбаеву, человеку, попробовшему вкус карьеры планетарного масштаба в позднем Союзе, но вынужденно свалившемуся обратно на региональный уровень, не хотелось бы совершенно.

Впрочем, посмотрим на дальнейшее развитие ситуации.