Самоубийственный консенсус

Текущие новости, как всегда, малоинтересны. Руководители центробанков продолжают заговаривать зубы участникам финансового рынка. Те, поначалу, охотно верят, потом начинают задумываться, потом выясняют, что никто ничего в ближайшем будущем не собирается делать – и начинают требовать, чтобы им еще раз заговорили зубы.

Тут остается только порадоваться, что мы не обязаны, как подавляющее большинство экспертов и аналитиков, постоянно выдавливать из себя что-то якобы содержательное по совершенно ничтожным и совершенно неинтересным поводам. Они вынуждены это делать – и спасибо им. Те, кто читает результаты их трудов, даже не представляют себе, насколько мучительное это занятие.

Поговорим о более интересном – о российской экономике, о том, есть ли у нее будущее, и каким оно может быть.

Среди экономистов самых различных направлений царит не могущий не вызвать умиления консенсус: будущее у российской экономики есть, и оно, несомненно, светлое. Все согласны, что экономика будущего не должна зависеть от сырьевого сектора, что она будет конкурентоспособной, что она должна быть инновационной, что главным фактором развития будет являться развитие человеческого капитала. Словом, все будут богатыми и здоровыми, и никто никогда не умрет.

Дискуссии, конечно, ведутся острые, ибо каждый предлагает к этому светлому будущему свой собственный путь, и рецепты предлагаются прямо противоположные. Однако достижимость конечной цели под сомнение не ставится.

А почему, собственно, должно быть иначе? Заказчиком экономических исследований является власть – действующая или потенциальная (оппозиция). Современная власть устроена таким образом, что она просто обязана обещать своим гражданам светлое будущее. Следовательно, от «науки» требуется только одно: рассказать, как к этому будущему можно прийти.

Почему слово «наука» здесь взято в кавычки? Да потому, что к научной деятельности все это не имеет никакого отношения. Люди, именующие себя «учеными», проводят «исследования», направленные на получение заранее известного результата. И результат этот задается извне научной сферы. Это скорее литература, подраздел научной фантастики, но никак не наука.

Это не только российская проблема – это проблема всего мирового экономического сообщества. Достаточно почитать разнообразные фантазии на тему выхода из современного экономического кризиса. Но мировое сообщество нас занимает постольку-поскольку.

Что касается России, то сложившийся по поводу ее будущего консенсус иначе, как самоубийственным, назвать нельзя.

Россия по своему экономическому статусу относится к числу развивающихся государств и, следовательно, на нее распространяются все экономические законы, действующие в отношении развивающихся государств. Законы эти жесткие, и за их игнорирование страны очень болезненно наказываются.

Какие модели развития могут выбрать для себя развивающиеся государства?

Во-первых, так называемую монокультурную модель, при которой она специализируется на производстве очень ограниченного набора товаров (кстати говоря, совсем не обязательно сырьевых). Собственно, по этому пути Россия сейчас и движется, однако, как мы уже говорили, считается, что этот путь не является приемлемым.

Конечно, в рамках монокультурной модели, особенно если она построена на ограниченных сырьевых ресурсах, всегда возникают разного рода иллюзии. В отдельные периоды времени кажется, что развивающаяся страна может начать диктовать свои условия развитому миру. Тактические преимущества, действительно,  регулярно возникают, однако стратегически они способствуют лишь еще более глубокому увязанию страны в сырьевой модели развития (здесь далеко за примерами ходить не надо, хотя их сколько угодно – достаточно посмотреть на динамику ненефтегазового дефицита российского бюджета).

Есть страны, вполне уютно чувствующие себя в рамках такой модели – например, Канада и Австралия: но там небольшое население (34 и 22 млн. человек), численность которого регулируется за счет миграции.

Во-вторых, развивающаяся страна может пойти по инвестиционному пути развития. Кстати говоря, наличие природных ресурсов и возможность извлечения природной ренты являются серьезным препятствием для перехода к этой модели – это и есть пресловутое сырьевое проклятие[1].

Есть примеры, когда развивающиеся страны, пойдя по этому пути, достигали весьма значительных успехов, и входили в число развитых стран. И мы имеем в виду не Южную Корею (хотя она тоже показательна), и не Китай, которому в ближайшие годы предстоит пережить глубокий кризис, а такие страны, как послевоенные Германия и Япония.

Ни у кого нет сомнений, что и та и другая страны являются развитыми, хотя родимые пятна происхождения их успеха – зависимость от экспорта, продолжают сказываться (это, в частности, и является источником нескончаемых трений в рамках еврозоны). Однако и условия этого успеха достаточно хорошо понятны: нищее и голодное население, изначально готовое работать за еду плюс удачное время – период формирования глобальной системы разделения труда.

Аналогичен и рецепт успеха Южной Кореи – нищей сельскохозяйственной окраины единой Кореи, хотя она и не смогла дотянуть до показателей Германии и Японии (отдельный вопрос – почему).

Сегодня из двух составляющих успеха у развивающихся стран только один – низкая стоимость рабочей силы, обусловленная, как правило, аграрным перенаселением. Это дает возможность на протяжении некоторого времени демонстрировать успехи, как Китай, но на следующем шаге такая модель развития обязательно сталкивается с глубоким кризисом.

Впрочем, у России даже фактора дешевой и дисциплинированной рабочей силы нет.

Помимо этих двух базовых моделей развития возможна еще одна: сверхспециализация. Это когда национальная экономика сосредотачивается на крайне ограниченном спектре продуктов, обеспечивая в их производстве уровень разделения труда более высокий, нежели общемировой. По этому пути в свое время пошли некоторые из малых европейских стран. Однако условием успеха опять-таки было то, что им удалось оседлать волну глобального развития.

Никаких других путей достижения светлого будущего у развивающихся государств нет. Или кто-то предполагает, что Россия с ее 140 млн. человек населения и крайне низкой его плотностью в состоянии построить систему разделения труда, столь же эффективную, как и глобальная – в которой участвуют миллиарды людей. Есть и такие фантазеры – а почему бы не пофантазировать, раз исходная задача сформулирована некорректно.

Ортодоксальная экономическая теория учит нас, что все экономики одинаковы, и какая-нибудь Румыния вполне в состоянии, если захочет, в исторически короткие сроки достичь уровня жизни развитых государств мира. А если ей это не удается, то только потому, что хочет она этого недостаточно сильно, а следовательно, сама виновата. Народ не тот, и не то правительство выбирает (наши либералы тоже охотно на эти темы любят порассуждать).

Зачем нужна такая экономическая теория развитым странам, и почему они всячески стремятся распространить ее по всему миру – понятно. Это один из инструментов, причем, быть может, один из самых эффективных, и заведомо эффективней военной силы, мирового господства.

Рецепт успеха есть, он находится в руках стран Запада (они же успеха достигли), каждый может им воспользоваться, а если что-то не получается – то винить остается только самих себя. Не будешь же объяснять значительной части мира, что те, кто не успел вовремя на уходящий поезд, уже никогда не смогут за ним поспеть – хотя именно в этом и заключается горькая истина.

Потому что совершенно неясно, как бы себя повели власти развивающихся государств, если бы им это было известно.

Итак, плохая новость заключается в том, что в рамках традиционной модели экономического развития у России нет никакого будущего.

Хорошая новость заключается в том, что традиционная модель экономического развития находится в глубоком кризисе, из которого не в состоянии выбраться. Это, с одной стороны, создает дополнительные опасности: страны Запада крайне заинтересованы в том, чтобы развивающиеся страны еще более настойчиво продолжали вести самоубийственную политику, что позволит развитым странам подольше продержаться на плаву. Поэтому сладкие песни на тему «ведите себя хорошо, и инвестиции польются к вам нескончаемым потоком» будут звучать все громче, а обещания будут раздаваться направо и налево. Под эти песни мы уже вступили в ВТО, и наша власть готова понаделать еще немало глупостей.

С другой стороны, это открывает и возможности. Но не для российской экономики как таковой– а для новых экономических союзов и образований. А вот какую роль Россия будет играть в этих новых экономических структурах, во многом зависит от нее самой.

Но об этом в следующий раз, когда в мировой экономике опять не случится ничего сколько-нибудь интересного и нового.

____________________

[1] Есть еще одна очень распространенная иллюзия – мол, можно за счет ренты с природных ресурсов развить собственную промышленность и достичь экономической независимости. Иллюзия крайне опасная. Эта промышленность будет неконкурентоспособна по сравнению с той, которая создается в странах, конкурирующих друг с другом по фактору дешевизны рабочей силы. А значит, для ее поддержания надо будет экспортировать еще больше природных ресурсов. Таким образом, стремление к независимости приводит только к усилению зависимости.

Если кто хочет понять, что это значит, пусть посмотрит на сегодняшнюю Саудовскую Аравию, экономика которой балансируется при цене на нефть не менее 90 долларов за баррель – при самой низкой в мире себестоимости. И все благодаря воплощенным в жизнь амбициозным планам индустриализации.