Золото дракона

"Слышишь ты всюду
слово вражды,
но прав я, поверь:
золото звонкое,
клад огнекрасный,
погубит тебя!"

– Старшая Эдда, Речи Фафнира

Минувшая неделя принесла несколько достаточно интересных новостей с китайского фондового рынка.

Одна из них выглядит как позитивная – не далее как в пятницу, 22 мая, основные индексы Китая – Shanghai Composite (индекс Шанхайской биржи) и SZSE Component Index (индекс биржи в Шэньчжэне) – закрылись на новых рекордных значениях. Тем самым индекс Шанхайской фондовой биржи обновил свои максимальные значения с 2008 года, прежние максимумы по SSE Composite были показаны в апреле этого года. Индекс же Шэньчжэньской фондовой биржи оказался максимальным аж с момента основания этой биржи в 1990 году.

Две других новости позитивом не блещут. Компания Hanergy Thin Film Power Group, производитель оборудования для солнечных батарей, сумела потерять почти половину своей капитализации всего за несколько минут, потери составили более $18 млрд. В схожей ситуации на следующий день оказалась корпорация Goldin, которая потеряла более $20 млрд. капитализации двух своих основных дочерних компаний – Goldin Financial и Goldin Properties. Любопытная коллизия, надо сказать. Вершины рынка сочетаются с внезапными и резкими спадами капитализаций; впрочем, надо указать, что достигнутые вершины характерны для бирж материкового Китая, в то время как обе рухнувшие компании имели листинг на Гонконгской бирже HKEx.

Если подбавить конспирологии, то можно предположить, что такое положение обуславливается политикой КНР на "задавливание" Гонконга со стороны Пекина – как этакого "троянского коня" мирового финансового капитала, хоть и принятого Китаем как "специальный административный район Сянган"; можно вспомнить также и "революцию зонтиков" прошлой осени. При этом никто не отменял "кнут и пряник": близость и влияние КНР, некогда сильно раскритикованное в гонконгских финансовых кругах, сыграло Гонконгу на пользу в 2009 году, когда биржу накрыла кризисная волна; так, гонконгский биржевой индекс Hang Seng потерял около 62% своей стоимости за ноябрь 2009 года. Пекин уже спасал Гонконг от кризиса в 2003 году, когда в связи вспышкой эпидемии атипичной пневмонии регион погрузился в почти полную экономическую изоляцию, спровоцировавшую резкий спад экспортной деятельности, критичной для региона. Это заставило Председателя КНР Ху Цзиньтао в 2004 году подвергнуть критике исполнительную власть в Гонконге, виновную, по его мнению, в подогреве антикитайских настроений, приводящих к массовым антикитайским акциям. В 2009 году Пекин вновь выделил колоссальные средства, чтобы компенсировать бюджетный кризис Гонконга.

Мне, однако, думается, что реальная причина куда прозаичней. Последнее время Шанхайская и Шэньчжэньская биржи демонстрировали резкий рост, и сейчас по капитализации обе они превосходят Гонконгскую биржу – соответственно $5839 млрд. и $4194 млрд. против $3971 млрд; для сравнения, капитализация компаний Московской биржи – примерно $550 млрд., а Нью-йоркской – $16613 млрд. Но этот рост капитализации очень сильно похож на пузырение фондового рынка перед схлопыванием такового: среднее отношение P/E (цена компании к её прибыли) составляет для Гонконгской биржи 12,57 единиц против 22,11 для Шанхайской и 61,03 для Шэнчжэньской. Иначе говоря, при неизменной ситуации условно-средняя компания, купленная на Гонконгской бирже, отобьётся инвестору и начнёт приносить прибыль через 12 лет – при куда больших сроках для двух других бирж. При этом многолетнее долговременное нормальное среднее отношение P/E составляет 10-15 единиц; при этом для российских компаний это отношение составляет, в среднем, 5-9 единиц, что существенно ниже среднемирового уровня и прямо отражает политические риски. Верхний предел здесь не ограничен: в период пузыря доткомов на рубеже веков P/E для Yahoo Inc. стабильно превышало 1000!

Вообще говоря, надо понимать, что именно отражает пузырь на (фондовом) рынке – а отражает он чрезмерно завышенные ожидания относительно чего-либо. В принципе, не имеет значения, что именно является базовым активом, на который начинается дикий рост цен, хорошо известен исторический пример "тюльпановой лихорадки", поразившей Голландию – крупнейший европейский центр кораблестроения и торговли – в первой половине XVII века. Привело это к мощнейшему накоплению диспропорций в голландской экономике, кульминировавшемуся долгим периодом проблем и, в конечном итоге, перетеканию ключевых капиталов из Антверпена в Лондон. Пузырь доткомов был обусловлен сверхвысоким уровнем ожиданий относительного всего спектра "информационных технологий", мечтами о том, что они окажут мощнейшее влияние на всю экономическую ткань социума, резкое и существенное повышение его экономической эффективности. Реальность оказалась проще и суровей – от развития IT выиграла, в первую очередь, банковская и финансовая деятельность, равно как и весь спектр работающих с информацией, на всю остальную экономику позитив от IT распространился слабо и был весьма опосредованным. Аналогична ситуация и сейчас, но в качестве базового актива выступает вера в вечное могущество Китая, и это, вроде как, поддерживается тем, что его экономика, хоть и замедляется, всё равно по скорости роста даёт фору развитым странам. Поддерживается это надеждой на то, что очередная итерация "высоких технологий" таки выдаст столь чаемый рывок в эффективности и развитии; стоит отметить, что первая из потерявших в капитализации компаний, Hanergy Thin Film Power Group выпускает для целей производства солнечных батарей (одной из надежд нынешнего хайтека) тонкопленочные клетки: они более гибкие, но менее эффективны, нежели особо подготовленный кремний; кстати говоря, даже сейчас, после краха P/E для этой компании составляет 34,32 единиц. При этом с начала 2013 года стоимость акций Hanergy Thin Film Power Group  увеличилась почти двадцатикратно – ещё один признак пузыря.

Впрочем, это ещё не конец. Дело ещё и в том, что в последние месяцы китайский фондовый рынок получил мощнейший приток трейдеров, большую часть который составляют простые китайцы; меня поразила фотография какого-то рыночного торговца, который сидит у тележки, а под связками бананов у него ноутбук с включённым торговым терминалом. Понятно, что такой "народный инвестор", во-первых, не является достаточно квалифицированным для этого, и рассчитывать ему приходится в основном на удачу, а во-вторых, он азартен – и ему свойственно рисковать не только своими деньгами, но и заёмными, занимаясь маржинальной торговлей. По некоторым оценкам, объём такой торговли может увеличиться ещё более чем пятикратно, причём, по подсчётам Bloomberg, на маржинальные кредиты сейчас приходится около 3,2% капитализации китайского рынка, что есть больше, чем в период фондового пузыря в Японии и на Тайване в преддверии азиатского финансового кризиса. При этом китайские регуляторы, понимая все возможные последствия, в апреле предприняли ряд мер по ограничению маржинального кредитования, чем несколько охладили трейдерский пыл. Но остановить разбалансировку рыночной торговли им явно не удалось, охваченное безумием стадо леммингов нельзя контролировать ничем.

Есть известная история про американского банкира Джона Пирпойнта Моргана, который как-то остановился у уличного чистильщика обуви, дабы тот привёл в порядок его ботинки, чистильщик же узнал его и спросил совета по поводу инвестирования денег. Морган же, придя в контору, начал распродажу активов и выход в кэш, рассудив, что раз на рынок пришли чистильщики обуви, то профи там делать нечего. Через некоторое время произошёл биржевой крах осени 1929 года...

Опубликовано 24.05.15 на портале Бизнес-Онлайн, Казань.