Новая теория Материалы О нас Услуги Партнеры Контакты Манифест
   
 
Материалы
 
ОСНОВНЫЕ ТЕМЫ ПРОЧИЕ ТЕМЫ
Корея, Ближний Восток, Индия, ex-СССР, Африка, виды управленческой деятельности, бюрократия, фирма, административная реформа, налоги, фондовые рынки, Южная Америка, исламские финансы, социализм, Япония, облигации, бюджет, СССР, ЦБ РФ, финансовая система, политика, нефть, ЕЦБ, кредитование, экономическая теория, инновации, инвестиции, инфляция, долги, недвижимость, ФРС, бизнес в России, реальный сектор, деньги
 

Санкции: как это было раньше

03.05.2018

– Are you strong enough to face your own masters?

– Korax the Serpent Rider

 

Некоторое время назад тема санкций вновь вышла на первые полосы отечественной прессы. Началось это две недели назад, после того как 6 апреля США ввели в действие набор санкционных ограничений против некоторого числа российских олигархов, глав госкомпаний и высокопоставленных силовиков. Удар, в отличие от январского "кремлевского списка", получился весьма эффективным: достаточно обратить внимание на падение российского фондового рынка, резкий отток капиталов, падение курса рубля (несмотря на рост нефти) и, если говорить о реальном секторе, ухудшение положения основного актива одного из фигурантов этих санкций – "Русала" Олега Дерипаски.

"Русал" из них рухнул в цене на фоне фактической потери изрядной части рынков сбыта – мировые потребители, опасаясь вторичных санкций со стороны США, отказываются работать с "токсичной" компанией; напомню, что "Русал" производит в год немногим менее 4 млн. тонн алюминия, из которых в стране потребляется около 800 тыс. тонн, т.е. порядка 20%, оставшиеся 80% уходят на экспорт, включая 18%, уходящие прямо в США. Соответственно, потеря заметной части экспортных рынков (и не забываем про конкуренцию со стороны КНР, которая производит тот же алюминий более эффективно с технологической точки зрения) вполне способна со временем привести компанию к самому однозначному банкротству, а не только к техническим дефолтам (просрочке платежей по кредитам), о риске которых предупредил сам "Русал". Параллельно начались разговоры о необходимости государственной поддержки попавших под санкции компаний, вплоть до символической, за условный рубль, национализации того же "Русала". Осмелюсь, впрочем, огорчить сторонников госэкономики – такая национализация будет означать принятие на баланс государства убыточного актива, обремененного долгами, а дополнительно ещё и тянущего за собой социальную нагрузку, в первую очередь рабочие места для населения.

В общем, эти санкции оказались действительно меткими и сильными, при этом, что любопытно, США не спешат форсировать ситуацию, усиливая их, распространяя на иные компании, сектора и персоны, не говоря уже об отсутствии прицельных атак на экономический хребет нынешней РФ – добычу нефти и её экспорт. Вместе с тем, подобные прецеденты были в истории – и тем интереснее на них посмотреть, вспомнив, как это случалось раньше.

Первым примером действенности санкций стоит считать японскую историю времен Второй мировой войны. Япония в 1941 году вовсю резвилась на азиатском ТВД, в первую очередь в Индокитае, что вызывало закономерное раздражение США. Ответ был жестким и метким – эмбарго на поставки в Японию нефти и нефтепродуктов, а также заморозку японских активов в американской юрисдикции. Императору был поставлен шах – около трех четвертей всего импорта этих критически важных товаров Япония получала именно из США. По сути, у японцев не осталось выбора – либо смириться с экономической удавкой и убраться к себе на острова, либо попробовать разорвать её силой. Итог известен – вынужденное нападение на Перл-Харбор, война, ядерная бомбардировка, поражение и фактическая дезинтеграция старой Японии с милитаризмом, самурайским духом и так далее, и в конечном итоге – инвестиционный путь взаимодействия и превращение страны в сателлита США.

Более любопытен пример Испании. Вторую мировую каудильо Франсиско Франко, по сути, пересидел на заборе – будучи, с одной стороны, вроде как союзником стран Оси, а с другой – оказывая некоторую поддержку их противникам. После войны, впрочем, за эту двойственность пришлось расплачиваться – так, Испанию вывели из-под действия плана Маршалла (проще говоря, не дали денег на восстановление экономики), а ООН приняла резолюцию с призывом ко всем странам отозвать своих дипломатов из Мадрида. Франко, однако, оказался хитрее многих – он сообразил, что совместное давление коммунистов и капиталистов на него есть сущность непрочная. Так и оказалось – закрытая было граница с Францией была вскоре открыта, затем последовало принятие в ООН и начало широкомасшабной модернизации экономики при помощи привлеченных иностранных специалистов. Геополитическая важность Испании перевесила желание как-то её наказать, изолировать и так далее.

Историю Ирака и Югославии следует, пожалуй, рассматривать вместе, поскольку они очень схожи между собой, да и происходили практически одновременно.

Ирак оказался под санкциями по итогам попытки аннексии Кувейта. Попытка, которая, в свою очередь, была обусловлена желанием поправить материальное положение после завершившейся вничью ирано-иракской войны, удалась менее чем за неделю. Правда, продлилось иракское счастье недолго – после примерно полугода призывов со стороны ООН вывести войска и вернуть захваченное на место, проигнорированных Ираком, было санкционировано решение проблемы силовым путём. Многонациональное воинство практически без проблем сокрушило иракцев в Кувейте с очень серьезными потерями для иракской армии. При этом режим Саддама Хусейна в Ираке сохранился – но задача его свержения на тот момент и не ставилась, было необходимо лишь восстановить довоенное status quo, что и было сделано. В Югославии же санкции оказались неразрывно связаны с местной гражданской войной. Как выяснилось к концу 80-х годов, якобы единая СФРЮ по факту была сшита тонкой нитью, которая после краха социалистического блока стала рваться сразу во многих местах. Все шесть республик, составлявших СФРЮ (Словения, Хорватия, Сербия, Черногория, Босния и Герцеговина, Македония) на внутренних выборах высказались за независимость. Мирного развода, однако, не произошло – границы расселения этносов не совпадали с границами республик. Сербская община Боснии не была согласна с параметрами "нового курса", её поддержали сербы из собственно Сербии, началась кровопролитная война – и Сербия с Черногорией, осколок старой Югославии, оказались под санкциями ООН.

В обоих случаях экономический эффект был катастрофическим для экономик подсанкционных стран на фоне принятия решения правящими политиками о поддержании минимального уровня жизни при сохранении властного режима. В Югославии свирепствовала гиперинфляция в сотни миллионов процентов; в Ираке только программа ООН "нефть в обмен на продовольствие" позволила избежать полномасштабной гуманитарной катастрофы. Для Ирака это в итоге закончилось ещё одним вторжением, свершением режима Хусейна и его казнью, в Сербии же режим был мягче – и её лидер Слободан Милошевич был смещен в результате народных волнений, когда местное население наконец-то устало сплачиваться вокруг вождя против внешнего врага.

Наконец, Иран. Под американскими санкциями он находился ещё с 80-х годов прошлого века, ООН присоединилась к ним лишь в 2006 году на фоне резкого усложнения ситуации с иранской ядерной программой. Риал девальвировался, экспорт нефти рухнул, равно как и её добыча (напомню, что Китай всё это время с удовольствием её покупал, платя примерно на четверть меньше против мировых цен – и Иран вынужден был с этим соглашаться), закончилось это всё принятием требований мирового сообщества, подмораживанием ядерной программы и снятием существенной части санкций.

Оценив таким образом историческую ситуацию, вернемся к России.

Вообще говоря, обсуждать вопрос российской реакции на внешние санкции нельзя без некоторого умиления. Я прекрасно помню эйфорию (!) лета 2014 года, контрсанкции, дружное камлание на "импортозамещение" (напомню, что доля российского бизнеса, готового отказаться от импортных комплектующих, компонентов и оборудования, снизилась за эти годы примерно в 2,5 раза) и прочие смеющиеся "Искандеры". Я могу напомнить о замечательном требовании Владимира Путина "за полтора-два года совершить настоящий рывок в повышении конкурентоспособности российского реального сектора", каковое, семантически, ничем не отличается от недавнего призыва осуществить "настоящий прорыв" – видимо, рывка никакого не произошло. Можно вспомнить и задорные парламентские слушания осени 2014 года "О предложениях по ускорению социально-экономического развития России" – тоже ничего из этого не вышло. Наконец, сюда же идут и неоднократные заявления что "санкции нам на пользу" самого Владимира Путина.

В общем, вопрос отношения к санкциям был вроде как закрыт, но былое превозмогание и прочее "мы крепчаем" куда-то нынче исчезло. Теперь же санкции почему-то оказались "экономическим рейдерством", как недавно заявил пресс-секретарь президента Дмитрий Песков. Мария Захарова, лицо МИДа, заявляет, в свою очередь, что "санкции вводятся без привязки к реалиям". Санкционный вопрос обсуждает в Вашингтоне министр финансов Антон Силуанов, беседуя со своим американским коллегой Стивеном Мнучиным – собственно, чего обсуждать же, сказано же было, что "на пользу". Наконец, премьер-министр Дмитрий Медведев называет их "неприемлемыми и нелегитимными". Похоже, эйфория потихоньку уступает место более пессимистичному взгляду на ситуацию.

Вместе с тем, не всё ещё потеряно. Оплотом патриотизма нынче стала Госдума, которая готовит законопроект об усилении контрсанкций. В числе предлагаемых мер – игнорирование авторских прав, запрет импорта лекарств в случае если в России производятся аналоги (отдельный вопрос их определения – впрочем, зампред ГД Петр Толстой уже советовал использовать кору дуба и боярышник как средства от гипертонии, правда, злые языки утверждают, что сам он лечиться предпочитает в Австрии), запрет привлечения иностранных специалистов и запрет на допуск (либо ограничение его) технологического оборудования и программного обеспечения. Иначе говоря, предлагается консервация технологического отставания на фоне вот такого вот патриотизма – и нет, Китай в деле преодоления его не помощник, да и не захочет он рисковать уже своими отношениями с Западом в силу хотя бы кратно большего объёма товарооборота. Вишенкой на торте является предложение о введении уголовной ответственности за исполнение санкций США – в результате чего, например, небо в клеточку можно будет устроить руководству Сбербанка, которого нет в Крыму, а также иным бизнесам федерального масштаба.

Что в итоге? История показывает, что санкции как механизм – вполне эффективны, хоть и неспешны. Кроме того, мощность их можно варьировать в широких пределах. И что-то мне подсказывает, что вряд ли РФ сможет, подобно Испании при Франко, дождаться естественного конца процесса санкционного давления. Для этого резко надо стать полезным Западу, причем в сферах, отличных от традиционной поставки сырья и продукции низких переделов. Единственный просматривающийся здесь сугубо гипотетический (на случай всплеска умственной пассионарности!) вариант – ситуативный союзник против КНР.

И почему-то он мне совсем не нравится.

Уж лучше санкции.

Опубликовано 22.04.18 на портале Бизнес-Онлайн, Казань.

Метки:
США, Россия, Мировая экономика, Будущее, Япония

 
© 2011-2024 Neoconomica Все права защищены